Архив
минувшие дни
отрывок из очерка

40 памятных зарубок

Однажды перебирал я свои старые бумаги, вырезки, заметки и обнаружил куски пожелтевших от времени газет. На одной стороне первого куска — фотомонтаж, какие любили раньше помещать в газетах, передовица, посвященная шестой годовщине смерти Ленина, а на обороте моя статья со странным названием: «Митя-царь и бесхвостые кулаки». На втором куске — моя же корреспонденция «Штурм Виль Олана». В старом журнале 1930 года я нашел свой очерк «В плену болот»...

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ ЛЮБИТЕЛЕЙ РЫБНОЙ ЛОВЛИ

— Я — коми-пермяк,— начал Анатолий Иванович,— а во время моей юности у нас все учились. Окончил среднюю школу и твердо решил стать учителем. По­ступил  в   Кудымкарское педучилище.   Кончил  и   его и вот получаю назначение учителем. Куда бы вы дума­ли? В русское село. Трудно и сложно мне это показа­лось: учатся парни старше меня, да и сами посмелее, посамостоятельнее. Сначала я решил: уйду. Попрошусь в коми-пермяцкую школу, да чтобы она была помень­ше, готов был ехать в глухую деревеньку. А потом подумал: что же это я сразу сдаюсь. Чуть трудность, и лапки кверху. Попробую завоевать авторитет. Стал приглядываться к ученикам, к их быту, к их желаниям и стремлениям. Понимаю, что одними знаниями я за­думанного не добьюсь. Тайно стал я учиться играть на гармошке,— слухом-то     меня    природа    не    обидела. Так же тайно научился хорошо танцевать.  А потом организовал хор: в наших местах и коми-пермяки и русские любят петь. Заметил однако, что участвовать в хоре захотели не все. Ага, думаю, интересы разные: наверняка те, что не хотят петь, захотят заниматься спортом. Стал бегать стометровку, играть в волейбол. И вижу я, что среди учеников и учениц я свой и вместе с тем — авторитетный  учитель.   Тогда   порадовался я и как плюс отметил, что правильно сделал, не сдавшись на первых шагах работы в школе. И когда уходил в армию — провожали меня чуть не со сле­зами.

В армии получил первое партийное поручение — помочь художественной самодеятельности. Ну, это де­ло мне привычное, справился.

Вернулся в родной район. Заочно закончил Перм­ский университет, исторический факультет. Стал рабо­тать в райкоме. Работа по пропаганде вам, конечно, известна: партучеба, школы и так далее. Но, бывает, нужда заставляет нынче помогать в таких делах, что сам удивляешься. Готовились к смотру самодеятель­ности, стороной услышали, что в Кудымкаре специаль­ную песню сочинили на местном материале. Я и по­думал: а чем Гайны хуже — место историческое, кра­сивое. Взял одно стихотворение «Заря над Пармой» и написал к нему музыку. Что ж вы думаете? Исполнил эту песню наш хор на смотре, и отовсюду стали просить ноты — видно, понравилась. Сейчас ее исполняют не только у нас в районе, но и в Кудымкаре, по радио передают.

Забегая вперед, скажу, что уже позже, когда мы с Анатолием Ивановичем в Гайнах на аэродроме, ожи­дая самолета, опять разговорились о работе секретаря райкома, Тиунов поведал мне о своих взглядах на орга­низационные принципы пропаганды.

— Много сил тратим мы впустую. К одной кампа­нии ведем работу, потом к другой, к третьей. Трудимся честно, агитируем активно, но, в общем-то, по шаблону. Но ведь есть люди, особенно в деревнях, на которых общие слова не действуют (если они вообще на кого-ни­будь действуют). Разные  люди — разные   интересы, а чначит, и разный подход нужен. А есть ли у нас пред­ставление о каждой семье — ее потребностях и интересах. Я хочу провести такое социологическое исследо­вание о культурных потребностях населения. К приме­ру, одни любят кино, другие газеты, третьи — книги, четвертые ограничиваются слушанием радио. Или вот такой вопрос: а все ли читают книги? Даже: все ли слушают радио. Когда у нас будут такие данные, мы будем пропагандировать целеустремленнее и, так ска­зать, «холостых пробегов» почти не будет.

Мне показались эти рассуждения очень интересны­ми. Учитель истории, став партийным работником, мыс­лил весьма конкретно.

— Я, к слову, забежал вперед в своем рассказе. А пока мы сидели в лодке Тиунова. Уже спустились прозрачные сумерки (даже ночи в эту летнюю пору Здесь светлы), и Анатолий Иванович готовился к новой проверке продольников.

Судя по всему, леска зацепилась за что-то, вероят­нее всего за топляк — полузатонувшее бревно, остав­шееся после сплава. Тиунов тянул леску то в одну, то в другую сторону, рассчитывая, что удастся отцепить крючок.  Но  неожиданно   леска  пошла то вправо, то влево.

—• Неужели лещ водит? — не совсем уверенно спро­сил Анатолий Иванович и попросил меня бросить наплав в воду. Это обычный рыбацкий маневр: если тянешь — рыбе на крючке больнее, она может рвануть и уйти.