|
40 памятных зарубок
Однажды перебирал я свои старые бумаги, вырезки, заметки и обнаружил куски пожелтевших от времени газет. На одной стороне первого куска — фотомонтаж, какие любили раньше помещать в газетах, передовица, посвященная шестой годовщине смерти Ленина, а на обороте моя статья со странным названием: «Митя-царь и бесхвостые кулаки». На втором куске — моя же корреспонденция «Штурм Виль Олана». В старом журнале 1930 года я нашел свой очерк «В плену болот»... глава Шестая я пробираюсь в верховья камы
Условия тяжелой жизни придавили, согнули коми-пермяцкий народ, но не лишили его творческих сил и веры в будущее. И одним из таких проявлений светлой веры коми-пермяцкого народа в свое будущее можно назвать легенды о Пере-богатыре и Кудым-Оше. Но рассказать по крайней мере одну из этих легенд лучше попозже, когда мы доберемся до далекой Верх-Лупьи и до Мысов, поблизости от которых по преданию родился Перя- б огатырь. А пока — в путь. Пробираясь на север, я старался нигде подолгу не задерживаться. Сменив пять лошадей и столько же ямщиков (все-таки разговорчивый одноглазый Афоня запомнился больше всех), я добрался наконец до села Гайны в верховьях Камы. Преинтереснейшее это село! Еще в XVI веке (1579 год), при первой переписи Перми Великой, Гайны значатся как один из трех существовавших в ту пору погостов. Этот погост имел «17 дворов пашенных крестьян и 4 пустых, пашни 64 чети, перелогу 22 3/4 чети в трех полях худой земли, лесу пашенного 16 десятин, сена по р. Каме и наволокам и по Заполью 250 колен, рыбные ловли по р.р. Каме и Уле из оброку по 2 гривны и пошлин по две деньги». По второй переписи в 1623—1624 годах в Гайнах было почти столько же дворов, но пустых побольше — не 4, а 6: кто-то не выдержал и покинул деревню. Так про беглецов и сказано; «сошли безвестно». В одной из книг, изданных в 1914 году, говорится о гаинцах: «Средства к существованию населением извлекаются от земледелия, которое по исследованиям экономического быта земством в 1886 году представлялось незавидным, так из 127 хозяйств на покупном хлебе 69 хозяйств...» Это — из «Географическо-статистического словаря Чердынского уезда», написанного коми-пермяцким ученым И. Я. Кривощековым. Рассказывают, что название села произошло от слова «чайно-беличье гнездо». И еще рассказывают, что, когда миссионер Стефаний Пермский плыл по Каме, коми-пермяки с насмешкой звали его поесть с ними белок (векш). Поэтому, мол, гаинцев и дразнят «век-шеедами». Языческие обычаи здесь держались стойко: по старому обряду изгоняют из дома кикимору; в четверг на страстной неделе женщины собирают сметану, чтобы получить побольше масла, а мужчины во всю палят из ружей, чтобы в продолжение всего года охота удавалась; в благовещенье никому ничего не дают и ничего из дома не выносят, чтобы ни в чем не было недостатка ; у хозяек. Но самый интересный тот обычай, который дал жи- :. телям деревни Верх-Лупьи прозвище «баранников». Наверное, когда-то местные язычники приносили кровавые жертвы своим сердитым богам. Говорят, что это восходит к тем далеким временам, когда здесь жила чудь. Потом языческое смешалось с христианским. Из Верх-Лупьи накануне крещенья стали привозить икону Ильи-пророка, а из Мысов — Николы-угодника и в гаинской церкви служить молебны. Вечером начинали «святить»... баранов, которых приводили сюда из самых отдаленных коми-пермяцких селений, порой даже за сотни верст. Ночью всех баранов закалывали, варили в котлах или жарили на кострах. Потом их раскладывали в церкви, я начиналось пиршество. Шкуры продавали, а всю выручку клали в церковные кружки. Один из историков говорил: «Так видоизменилась форма чудских жертвоприношений под влиянием времени». А кроме того, в Гайнах торжественно праздновали «конные» летние и осенние праздники — пятницу перед ильиным днем и днем Фрола и Лавра, Собиралось при этом в Гайнах до двух и более тысяч человек.
|