Архив
минувшие дни
отрывок из очерка

40 памятных зарубок

Однажды перебирал я свои старые бумаги, вырезки, заметки и обнаружил куски пожелтевших от времени газет. На одной стороне первого куска — фотомонтаж, какие любили раньше помещать в газетах, передовица, посвященная шестой годовщине смерти Ленина, а на обороте моя статья со странным названием: «Митя-царь и бесхвостые кулаки». На втором куске — моя же корреспонденция «Штурм Виль Олана». В старом журнале 1930 года я нашел свой очерк «В плену болот»...

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ О ДЕТЯХ

Заведующая посовещалась с учительницами и пред­ставила мне двух белобрысых девятилетних мальчи­шек — второклассников Ваню Чащихина и Вову Мизева.

Твоя фамилия мне знакома,— обратился я к Ва­не.— Это твоя мама в столовой работает?

Моя.

Ясно. А папа?

Папа — техник на лесоучастке.

Пришлось для начала столь же анкетно знакомиться и со вторым кандидатом на съемку:

—        А у тебя кто папа?

Мальчик ответил обстоятельно, как его учили в школе:

—        Папа — Владимир Никитич Мизев, мастер лесо­
участка.

—        Он кончал что-нибудь? — спросил я, забыв, что
передо мной девятилетний малыш. Но Вова сказал, не
тушуясь:

Он окончил курсы мастеров. У него шестьдесят рабочих.

О,— похвалил     я,— да     ты    все,    оказывается, знаешь.

И обратился к обоим:

—        А читать вы, ребята, любите?
Ответили дружно:

Любим!

А кто из вас назовет любимую свою книжку?

Вова еще только собирался сказать слово, как Ваня выпалил:

Русские народные сказки.

А книжек у вас хватает?

У нас библиотечка в Конопле.

Это уже поторопился сказать Вова, решив, видимо, что не все же Ване первому отвечать.

Прежде чем я отправился в деревенскую библиоте­ку, довелось мне познакомиться еще с одним предста­вителем юного поколения Мысов. Встреча произошла случайно.

Расспрашивал я о мысовцах-старожилах, тех, кто обитал здесь сорок лет назад и гадал в «страшное» время — цветье. Мне назвали нескольких, в том числе и «немого Николу». Свое прозвище почти восьмидеся­тилетний старец получил из-за того, что говорил гну­саво и нечленораздельно, но объясняться с ним было все-таки можно. К сожалению, он уже ничем не инте­ресовался, ни прошлым, ни настоящим, тихо доживая свой долгий век. А вот внучонок его мне пришелся по душе.

Я увидел, что вся просторная изба старого Николы увешана детскими и очень интересными рисунками на одну только тему: лесная техника. Юный художник обладал редкой наблюдательностью: если он изобра­жал трелевочный трактор, то у машины были прорисо­ваны все части и даже винты. С такой же точностью представали перед зрителем и электропила, и грузовик, и лебедка.

Автор домашней выставки — девятилетний Витя Зла-тин, сын лесника с Тошбы {это — километров пять от Мысов). В отцовом поселке школы нет, вот мальчонку и отправили к деду в Мысы. А лесная техника, видно прочно, навсегда пленила его, и он с любовью рисовал все новые и новые машины, главным образом трелевоч­ные тракторы.

Велико было мое удивление, когда я разговорился с Витей и узнал, что по рисованию у него... две тройки. А я-то думал, что при таких способностях он по рисо­ванию первый ученик если не в школе, то уж, во вся­ком случае, во втором классе.

—        Как же это так? — недоуменно спросил я пропа­
гандиста лесной механизации.

Витя обреченно передернул плечами, точно говоря-«А что ж тут поделаешь?!»