Архив
минувшие дни
отрывок из очерка

40 памятных зарубок

Однажды перебирал я свои старые бумаги, вырезки, заметки и обнаружил куски пожелтевших от времени газет. На одной стороне первого куска — фотомонтаж, какие любили раньше помещать в газетах, передовица, посвященная шестой годовщине смерти Ленина, а на обороте моя статья со странным названием: «Митя-царь и бесхвостые кулаки». На втором куске — моя же корреспонденция «Штурм Виль Олана». В старом журнале 1930 года я нашел свой очерк «В плену болот»...

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ ШЕСТИДЕСЯТИЛЕТНИЙ КОМСОМОЛЕЦ И МОЛОДОЙ ДИРЕКТОР МУЗЕЯ

— Будете в Гайнах, зайдите в музей к Верещагину.

Но мне пришлось зайти не в музей, а в... больницу.

В новом большом  и светлом здании больницы томилея Верещагин: опять дала знать проклятая язва же­лудка, а дел невпроворот и по отделу культуры (с одной кинофикацией хлопот не оберешься) и особенно по любимому детищу — народному музею.

— Я завтра выхожу. Подлечился,— сообщил Вере­щагин. Потом хитро блеснули его глаза, и он доба­вил: — Зачем нам ждать до завтра? У вас машина? Отлично. Едем в музей. Все равно я никому не доверю ключи. А в музее мы будем одни, и никто не удивится, что я разгуливаю в больничной одежде.

Вскоре мы оказались у районного Дома культуры, поднялись на второй этаж и вошли в большую комнату, битком набитую редкостями.

Верещагин — фигура интересная и вполне в духе на­шего времени. Уроженец совсем не здешних мест, а из-под Луганска, он в жизни немало поскитался, немало повидал и кем только не был! В Белоруссии выбрали его председателем колхоза. Он работал на Севере то мастером в леспромхозе, то воспитателем рабочей мо­лодежи, корреспондентом газеты, председателем рай­кома ДОСААФ, инструктором райкома партии и, нако­нец,  в Гайнах   стал   заведовать   районным   отделом культуры. Но все это — только ступеньки к подлинному призванию.

Восемь лет назад Александр Иванович познакомился с гаинскими ребятами из кружка историков. Учитель­ница истории Мария Андреевна Овчинникова хотела раскрыть перед учениками всю прелесть любимого предмета. Она предложила создать при школе музей: каждый принес, что мог,— один серебряный николаев­ский рубль, другой яркий гарусный кушак, сотканный матерью, третий спросил, не надо ли почерневшую икону, оставшуюся от бабушки, четвертый не без сожа­ления, но все же расстался с рукояткой ножа, найденной за овином и, как оказалось, имеющей солидный воз­раст— тысячу лет. Умелый и опытный педагог Мария Андреевна надоумила создать из школьников совет музея, помогала и добрым словом и проведением экспе­диций, таких, какие делают взрослые ученые люди. Когда экспонатов поднакопилось, юные историки из кружка и совета музея проводили экскурсии и не было случая, чтобы посетители — приехавшие на каникулы и командировочные — обижались: ребята и любили и знали свое дело.

Верещагин разговаривал с Овчинниковой как начи­нающий коллекционер-нумизмат и филателист, другими словами — как   собиратель   монет   и   марок.   Решили помогать друг другу и получили в клубе комнату для народного музея. А когда Овчинникову перевели в село Ленинское Кудымкарского района, она и там начала создавать школьный музей. Верещагин же по совмести­тельству с основной работой взял на себя заведование Гайнским народным музеем. И это занятие так увлекло, так захватило его, показалось таким интересным, нуж­ным и полезным; что теперь он и жизни себе не пред­ставляет без музея.

Мала и тесна стала просторная комната для тысяч экспонатов музея. И каких экспонатов!

Вот, к примеру, в 1958 году Овчинникова с ребятами зашла во двор одного дома в деревне Базуеве — напить­ся попросили. Видят, куры клюют корм из давно не мытого не то горшка, не то корытца необычной формы. Учительница подумала — забавная вещь, вроде бы гу­сятница. Откуда она здесь у старухи хозяйки? Овчинни­кова попробовала счистить все налипшее за годы, и вдруг блеснуло серебро. Старуха отдала эту вещь музею, покопалась в сундуке и прибавила еще монету, найденную   на   огороде.   А   когда в   Гайнах отмыли грязь—оказалось, что найден сосуд IV—V веков еа-санидского царя Кавада. И монета оказалась тех же времен. Это подтвердили научные сотрудники Эрмита­жа, когда получали бесценный дар. А монету после определения вернули, и сейчас она среди экспонатов Гайнского народного музея.