|
40 памятных зарубок
Однажды перебирал я свои старые бумаги, вырезки, заметки и обнаружил куски пожелтевших от времени газет. На одной стороне первого куска — фотомонтаж, какие любили раньше помещать в газетах, передовица, посвященная шестой годовщине смерти Ленина, а на обороте моя статья со странным названием: «Митя-царь и бесхвостые кулаки». На втором куске — моя же корреспонденция «Штурм Виль Олана». В старом журнале 1930 года я нашел свой очерк «В плену болот»... ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ ШЕСТИДЕСЯТИЛЕТНИЙ КОМСОМОЛЕЦ И МОЛОДОЙ ДИРЕКТОР МУЗЕЯ
В первый же вечер после приезда в Гайны я взял подшивку районной газеты «По ленинскому пути», стал просматривать ее и вдруг обратил внимание на одну заметку: там говорили о Федоре Карповиче Мизеве. В этих краях Мизев — фамилия популярная. Говорят, будто идет этот род от легендарного Мизи, брата Пери-богатыря. Но тут не только знакомая фамилия, но знакомое и имя: Федор Мизев... Помню, так в конце двадцатых годов звали секретаря комсомольской ячейки в Верх-Лупье. Чем дальше я читал заметку, Тем нетерпеливее ожидал фразы или даже хотя бы намека, что это именно тот Федя, который сорок лет назад помогал создавать колхоз. Я писал тогда в своем очерке «В плену болот», что парня послали делегатом на окружную комсомольскую конференцию, ребята в Кудым-каре решили ему придать городской вид, повели в парикмахерскую, а он увидел зеркало и... бросился бежать. Ведь в их глухой деревне по единственному осколку зеркала, как предмету чудесному... гадала ворожея. Если это тот Федя, было интересно узнать, как он жил, что с ним стало? И вот наконец читаю: «Федор Карпович в первые годы Советской власти «комсомолил». Был вожаком ячейки в Верх-Лупье. А когда решил жить коллективно, вступил в колхоз «Югыт-Туй» («Светлый путь»). В первом молодом колхозе возглавил полеводческую бригаду». Значит-. он\ Но когда я спросил о Мизеве в Гайнах, его не оказалось — он уехал куда-то — и сейчас мне приходится довольствоваться тем, что сообщено в газете. Хорошо еще, что сообщено-то немало. «Тридцатичетырехлетним Федор Карпович ушел на фронт и первый бой принял под Демидове Его лыжный батальон вышел тогда из боя. Не остался Мизев в лыж-бате, привлекла новая специальность — саперная. Наверное, смелые люди саперы, думал он. А смелости ему не занимать. В этом однополчане убедились и признали: лучшего сапера и минера не было в их краснознаменном батальоне. Коммунисты батальона в 1943 году приняли Федора Карповича Мизева в свои ряды. Сержантом стал. Воевал под Великими Луками,
освобождал с батальоном Невель, а под городом Полоцком тяжело ранило». В статье сообщалось, что сержант Мизев за войну обезвредил до тысячи вражеских мин, много поставил своих мин, срезал километры проволочных заграждений, распутал сотни метров спирали Бруно. Батальон, где он служил, взорвал сотни метров полотна железной дороги под Полоцком и захватил фашистский бронепоезд. Когда Мизев разминировал поле возле деревни Кляжи на Смоленщине, его ранило в плечо. 126 минных капсюлей принес после разминирования участка с шариковыми минами под Будницей Калининской области. Во время одного из рейдов ранило особенно тяжело: в ногах оказалось двенадцать осколков, и как ни старались врачи, они вынуждены были отрезать саперу обе ноги. Герой, награжденный орденом Красной Звезды, орденом Славы III степени и медалью «За отвагу», вернулся в Гайны. В конце статьи говорилось: «Так закончилась фронтовая жизнь сержанта-сапера с богатырской фамилией меньшого брата Перы-бога-тыря. Поселок Гайны растянулся вдоль Камы на несколько километров. Идет по деревянным заснеженным тротуарам Федор Карпович Мизев. Устает. Постарел с годами. Сменил не одну пару протезов. Но не стареет память о родном батальоне, о друзьях-однополчанах». Эту статью о Мизеве в местной газете писал заведующий Гайнским районным отделом культуры, директор народного музея Александр Иванович Верещагин. Мне о нем рассказывали еще в Кудымкаре: |