Архив
минувшие дни
отрывок из очерка

40 памятных зарубок

Однажды перебирал я свои старые бумаги, вырезки, заметки и обнаружил куски пожелтевших от времени газет. На одной стороне первого куска — фотомонтаж, какие любили раньше помещать в газетах, передовица, посвященная шестой годовщине смерти Ленина, а на обороте моя статья со странным названием: «Митя-царь и бесхвостые кулаки». На втором куске — моя же корреспонденция «Штурм Виль Олана». В старом журнале 1930 года я нашел свой очерк «В плену болот»...

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ ЧТО ЗА КРАСОТА — ГАРУСНЫЕ ПОЯСА!

Вот уже сорок лет, со времен первой моей поездки в этот далекий северный округ, красуются у меня дома две диванные подушки, сде­ланные из традиционного пермяцкого пояса. Красуются и не надоедают. А это великое дело для произведения искусства, когда оно не «приедается», когда его не хо­чется со временем заменить чем-нибудь другим.

Пояса, кушаки, опояски, покромки есть во многих местах нашей-страны, у многих народов, но пермяцкие неповторимы.

Техника у них такая же, как и во многих русских районах: по льняной основе ткут гарусом — цветными шерстяными нитями. Но узор...

Маргарита Николаевна Распопова, научный сотруд­ник окружного краеведческого музея, показывает мне разные элементы коми-пермяцкого орнамента на поя­сах и опоясках, а я быстро зарисовываю их в записную книжку: как бы подробно ни объяснять узор, все же гораздо легче представить его, когда посмотришь. Не­даром говорит пословица: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Поэтому и я не только расскажу, но и дам рисунки.

 Самый простой  элемент — «кресток» — два  стежка крест-накрест.    Крестики,    идущие    уступом — «визь» («дорожка»). Затем ромб уступами—«тупось» («оладья»; в русской   вышивке это называют «ягодка»). Можно увидеть еще  «скобку», или  «уголок»,  а дальше уже пойдут усложнения: два «уголка» с «оладьей» — «кат-ша кон», что значит «сорочья нога». Тут немало разно­видностей: «сорочью ногу» можно составить и из двух пар «уголков» с одной «оладьей» и, поставив «оладью» в основу, отвести от нее две пары «уголков». Красив узор «перпа», составленный крестообразно из четырех «оладий», причем в каждой  «оладье»  просвет не из одной клетки, а тоже крестом из пяти клеток. И «нер­пы»  бывают разные —с просветами и без просветов, а в центре «оладий» может просвета не быть.

Есть элемент — «пила пинь» («зуб пилы»; в русском тканье это —«плашки»), состоящий из трех зубчатых треугольников, есть «сыпан» («гребень»). Узор «баран сюр» («бараний рог»)—это зазубренная  древнеегипетская свастика, а еще один узор, название которого я не знаю, напоминает зазубренный античный узор, не раз виденный мной на греческих вазах и мозаике полов. И наконец, «радз» («цедилка»). Смысл его придется объяснить. Я уже говорил, что любимый напиток коми-пермяков—брага, квас, приготовленный из ячменной муки. Один из необходимых хозяйственных «инстру­ментов», имеющихся в каждом доме, -это — «цедилка». В ее «честь» мастерицы и назвали узор, где перекре­щиваются шесть зубчатых линий, как бы образующих решетку. Но «радз» бывает и попроще: две зубчатых линии, перекрытые двумя или три одной.

Из сочетания всех этих элементов коми-пермяцкие мастера и создают те узоры, которые им больше нра­вятся. Однообразия нет и в помине, ведь, кроме соче­тания элементов (а таких сочетаний может быть множество), решающую роль играет цветовая гамма, пристрастие мастериц к излюбленным тонам.

Учительница Евгения Ивановна Дружинина из села Большая Коча Кочевского района подарила мне кушак, очень сдержанный по цвету — кирпично-красный узор по серо-суровому льняному фону. Нужно обладать безукоризненным вкусом, чтобы при традиционной люб­ви к яркости кушаков отважиться на такую строгость. Но узор графичен, отчетлив и силен, и кушак произво­дит большое впечатление: кирпично-красное с вишне­вым оттенком и серое — получилось очень красиво.

Я попросил рассказать о мастерице. Евгения Иванов­на засмущалась:

— Это мать моя ткала. Останина Анастасия Егоров­на. Она на продажу не делала, для себя только ткала. Было у нее двадцать кушаков и все разные. Я ей, бывало, скажу: «Мама, чего ты так долго собираешь,— все примеряешь  да   примеряешь, ведь   хорошо  получается». А она мне: «Я прикинула и показалось некра­сиво, будто цвета противоречат друг другу, спорят между собой, а мне хочется, чтобы ладили».