|
40 памятных зарубок
Однажды перебирал я свои старые бумаги, вырезки, заметки и обнаружил куски пожелтевших от времени газет. На одной стороне первого куска — фотомонтаж, какие любили раньше помещать в газетах, передовица, посвященная шестой годовщине смерти Ленина, а на обороте моя статья со странным названием: «Митя-царь и бесхвостые кулаки». На втором куске — моя же корреспонденция «Штурм Виль Олана». В старом журнале 1930 года я нашел свой очерк «В плену болот»... ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ ДИНАСТИЯ КРИВОЩЕКОВЫХЛюди болели из-за того, что по сотне человек жили в маленькой избушке без окон с одной дверью, выходившей на мороз. Люди умирали, а на смену им приходили другие, которым тоже нужно было где-то заработать деньги на оброк графу. Из-за того, что вокруг было достаточно почти даровой рабочей силы, граф и его приказчики и не думали обновлять технику на заводе. Это не выгодно, а законом везде и всюду была выгода. Все это частично рассказал мне Артур Михайлович Кривощеков, частично я узнал потом из его статьи. А тогда мы вышли из машины, бродили по улице, искали дом Григория Васильевича Кривощекова. Хозяин встал с кровати, возле — костыли. Но куда ему идти, уже давно он инвалид. В прежнее время, как он сам признается, «ходил неудержимо». Сразу после революции вступил в партию, стал начальником штаба красногвардейского отряда, потом работал в волостных организациях, с 1919 года в Красной Армии. Застудился так, что и две операции не помогли, обезножил. Передвигаться стал на костылях, но дела не захотел бросить: работал в волости, в округе — председателем Кудымкарского поселкового Совета, зампредседателя горисполкома, председателем окрпотребсоюза. Теперь — за семьдесят, сидит дома, получает персональную пенсию. Но иногда возьмет толстую тетрадь, запишет туда что-нибудь из прошлого. Кое-что из воспоминаний напечатал, вроде тех, что попались мне на глаза в сборнике «Наш край». Рассказывать Григорий Васильевич, видимо, любит. Вот и усадив нас рядом, он, воодушевившись, стал рассказывать, как жил в деревне Дойкар бедняк Иван Васильевич, тоже Кривощеков, по прозвищу Кэч Иван, как не заработал он ни на лошадь, ни на корову и вместе с семерыми детьми побирался под чужими окнами. Не мог Иван учить ребят в школе: ни для одного не было ни зимней одежи ни обуви. Младший Яков подрос, научился плотничать и столярить, но, когда вернулся из армии, узнал, что половина деревни сгорела, в том числе и дом Кэч Ивана. Все, кто мог в семье, батрачили, а в 1907 году Яков с женой поехали искать счастья в Сибири. Во время первой мировой войны Яков — на фронте, а осенью семнадцатого года «проголосовал ногами» — вернулся в сибирскую деревню. В ту пору ^попало деревенским много листовок разных партий. Яков Иванович попросил школьника Гришу Кривощекова все их перечитать ему и, выслушав сказал: Надо голосовать за большевиков. Они передадут крестьянам землю. Когда летом 1918 года в деревне создали партийную ячейку и установилась Советская власть, Яков Иванович вступил в партию, вошел в состав вооруженной дружины для охраны нового порядка, а потом в красногвардейский отряд. В составе седьмой роты 22-го Ки-зеловского полка особой бригады третьей армии он воевал в Пермской и Вятской губерниях. Рассказал он Григорию Кривощекову об одном разговоре с зажиточным соседом Ефимом Кривощековым. Ефим сказал: —
Не знаю, как и чем собираются красные воевать На это коммунист Яков Кривощеков ответил тогда: —
Как нет оружия? Оружие у Красной Армии есть,
|