|
40 памятных зарубок
Однажды перебирал я свои старые бумаги, вырезки, заметки и обнаружил куски пожелтевших от времени газет. На одной стороне первого куска — фотомонтаж, какие любили раньше помещать в газетах, передовица, посвященная шестой годовщине смерти Ленина, а на обороте моя статья со странным названием: «Митя-царь и бесхвостые кулаки». На втором куске — моя же корреспонденция «Штурм Виль Олана». В старом журнале 1930 года я нашел свой очерк «В плену болот»... ЧАСТЬ ВТОРАЯ ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ ШТУРМ «ВИЛЬ СЛАНА»
Кроме Василия Харитоновича, в этом деле участвовали Полины Герасим Егорович и Николай Николаевич, Вавилин Григорий Иванович, Анфалов Савватий Софро-нович и Кучевасов Александр Васильевич. Несколько раз прочитали примерный устав, обсудили его вместе с женами, потом стали звать на беседы соседей и вообще однодеревенцев. К весне набрали четырнадцать семей, желающих войти в колхоз. Не все шло гладко. Кулаки и из Кочева и из соседней деревни Запольцевой, да и те зажиточные из Демина, которые летом постоянно нанимали батраков так, что даже трудно было их отделить от кулаков, узнали о намерении создать колхоз и начали агитировать против. Сначала они действовали через жен,— их подговаривали на выступления. И такое поднялось в деревне, чего никогда не бывало. Некоторые жены грозили мужьям: запишешься — тут же и уйду и дам тебе развод. Особенно ярились жены Кучевасова, Анфалова и Васса Полина. Пришлось будущим колхозникам сагитировать прежде всего своих жен, чего в конце концов и удалось добиться.
Но возникла новая трудность: как закрепить землю за новым колхозом? По тогдашним земельным законам любой участок выделялся только по решению сходки земельного общества. А общество, куда входило Деми-но, состояло из трех деревень и всего в нем насчитывалось сто двадцать дворов. Большинство думало: не за мой ли счет нарежут землю колхозу? И когда колхоз поставил вопрос о земле, ему предлагали самые бросовые участки. Как говорится, на тебе, боже, что нам не гоже. Четыре раза обсуждали этот вопрос и четыре раза дело завершалось не в пользу колхоза. Однако в конце концов участок все же выделили. В нем оказалось немало и болот, но на первое время пахотных земель все же хватило бы. В 1929 году я писал в областной газете: «Кулацкие «депутаты» Вавилин Яков Еф. и Частиков И. Л. вопрос поставили определенно: «Сказано не бывать колхозу, и крышка!» И когда пошли землеустраивать колхоз, кулаки попросту разогнали народ. Землеустроитель бежал в соседнюю деревню. Это было кулацкое предупреждение: наших земель не трогать... Так велика была власть кулаков, что никто не протестовал открыто против нападения». «Этот Вавилин Я. С. в прошлом году собрал страх-семфонды и роздал все зерно кулакам-лишенцам. Теперь он член тройки по лесозаготовкам. Сам не едет работать в лес и защищает кулаков. Под его покровительством кулаки и подкулачники Вавилины Як. Еф., Григ. Вав. и Андр. Григ, спекулируют лошадьми и отсиживаются дома. Вся же беднота направлена в лес». А колхоз все же существовал. Для посева яровых половину семян собрали, а недостающее количество получили в виде ссуды. Снова проблема: тягловая сила. Лошадей не имели, а о тракторах тогда и мечтать не могли. Кто-то из колхозников сказал: — Коровы... Запрячь коров?! О таком на пермских землях еще не слыхивали. Но другого выхода не видели и волей-неволей решили пахать на буренках. Знали, какую злобную радость вызовет это у кулаков: ведь у них-то коней достаточно. И единоличники увидят на пашне коров — на смех поднимут, проходу в деревне не дадут. Василий Вавилин предложил пахать и боронить ночью, благо стояло полнолунье. Все с радостью согласились. Как же: от стыда скроются. Четыре раза по вечерам мужики пахали, а женщины боронили на коровах. Но к концу посевной кто-то проболтался. И вот на колхозное поле повалила толпа единоличников. Когда колхозницы увидели народ, они бросились бежать, даже бросили двух коров. А дело все-таки сделали, и поздние издевательства уже не могли ничего изменить. |