Архив
минувшие дни
отрывок из очерка

40 памятных зарубок

Однажды перебирал я свои старые бумаги, вырезки, заметки и обнаружил куски пожелтевших от времени газет. На одной стороне первого куска — фотомонтаж, какие любили раньше помещать в газетах, передовица, посвященная шестой годовщине смерти Ленина, а на обороте моя статья со странным названием: «Митя-царь и бесхвостые кулаки». На втором куске — моя же корреспонденция «Штурм Виль Олана». В старом журнале 1930 года я нашел свой очерк «В плену болот»...

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ О СЛАВНОМ  БОГАТЫРЕ КУДЫМ-ОШЕ

выбрались вражеские воины на сушу хотели к городищу лесом подойти, а на них деревья валятся, путь закрывают.

Три дня и три ночи маялись так враги, все ждали когда буря-ураган перестанет и можно будет добраться до Кудымкара и отомстить чуди. Но к тому времени чудской пам совсем оклемался, повел свой народ на чужеземцев, кого побил, кого в плен захватил, оружие отнял, а у вожака увидал ружье и себе взял. Вожак повалился в ноги, молит Кудым-Оша:

— Отпусти меня, могучий пам, к моим женам и де­тям, я тебе за это заплачу большой выкуп Отвечал Кудым-Ош:

— Не нужно мне твоего выкупа, злой человек. И он дал вожаку бумагу со своим знаком, чтобы всюду его пропускали.

Прошло еще время, и снова собрался Кудым-Ош плыть к устью Камы-реки, а по Каме еще дальше, в те места, где живут богатые народы. Собрал он много мехов, шкурок и кож, чтобы было что менять. Перед отъездом племя собралось к обиталищу богов, ведунья Чикыш дала гостинцы для лешего и водяного — Сюра-Пеля и Вакуля. Кудым-Ош натянул тугую тетиву лука, пустил стрелу прямо в середину меты — значит, будет счастливый путь.

Пэвсин проводила храброго сына, красавица Кос-тэ — любимого мужа, а маленький сын Перы — отца. С отъезжающими попрощались все, кто остался в го­родище.

День прошел, другой прошел, плывут лодки и кар­басы — спаренные лодки — сначала по Иньве, потом по Каме. Вот и молодой месяц большим стал и на убыль пошел, а чудские люди все плывут. Наконец доплыли до большого города, пристали к берегу, пошли к князю, разложили свои товары. А в обмен им несут парчу да кумач, зблотые да серебряные украшения, блюда и чаши. Кудым-Ош угостил князя хмельной чудской медовухой, а князь велел поставить перед приезжими по чарке зелена вина да по ковриге хлеба.

Кудым-Ош, хоть и во многих землях бывал, а хлеба не только не едал, но и не видывал. Попробовал: не мя^-со и не рыба, а мягко и вкусно. Спрашивает чудской пам:

— Это из воды или из земли берут?

Князь отвечает:

— Из земли,

И показал на хлебное поле, растолковал, что к чему, как сеять, жать, молотить, муку молоть и дал семена ржи и ячменя.

Посеял Кудым-Ош семена, получил урожай и снова посеял, и не раз так делал и накопил много зерна. Созвал он гостей, и дальних и ближних, сказал, что всем гостям будет рад, а соседа — пама Юксю с Косы-реки забыл позвать. Отпировали гости, а Юкся прослы­шал о том, рассердился и пошел войной на Кудым-Оша, чтобы силой отнять у него драгоценный хлеб.

Тогда и Кудым-Ош собрал воинов, велел навострить топоры и ножи, которые теперь уже у них появились, намазать стрелы густой отравой и повел свою дружину навстречу дружине чудского пама Юкси с Косы-реки. Старый Ойпель и ты, Большой бог! Или притупи­лись очи ваши и вы совсем оглохли? Или отвернулись вы от чудского народа? Брат на брата точит ножи, чуденин на чуденина идет войной, а вы не вмешивае­тесь. Разве вам нужна кровь человеческая, разве любо вам слышать стоны женщин и плач осиротевших детей? Но ни Ойпель, ни Большой бог не остановили брато­убийственной войны.

Дружины встретились возле Косы-реки, как нож и камень — одна старалась разбить другую, а та не поддается. Ни днем, ни ночью покоя не знают, все ру­бятся—^; парма кряхтя кряхтит, земля дрожит, кровь ручьями течет в Косу-реку, красит воду в румяный цвет.

Три дня и три ночи бились, пока все с ног не свали­лись. Остались на поле только памы — Кудым-Ош и Юкся. Встретились как разъяренные быки, смотрят друг на друга. Юкся хочет ударить мечом, да рука не подымается, висит как распаренная вица. Кудым-Ош хочет пронзить противника копьем, да оружие его не слушается. Юкся собрал последние силы, поднял было меч, но тут же уронил его, упал сам и протянул руки к Кудым-Ошу, чтобы задушить его. А Кудым-Ош по­думал, что Юкся протянул руки для примирения, пожал эти руки и сказал: