|
40 памятных зарубок
Однажды перебирал я свои старые бумаги, вырезки, заметки и обнаружил куски пожелтевших от времени газет. На одной стороне первого куска — фотомонтаж, какие любили раньше помещать в газетах, передовица, посвященная шестой годовщине смерти Ленина, а на обороте моя статья со странным названием: «Митя-царь и бесхвостые кулаки». На втором куске — моя же корреспонденция «Штурм Виль Олана». В старом журнале 1930 года я нашел свой очерк «В плену болот»... ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ РАССКАЗЫ МОЛЧАЛИВЫХ «ЛЕЛЕЙ»ни просил усадить их по нашим современным городским обычаям за общий стол, хозяин вежливо, но решительно воспротивился. Стол с гостями — это не семейный обед. И ребята не ныли, не канючили,— жалобного голоса не подал даже самый маленький, пятилетний Колька. Подаренные конфеты тоже взяли не сразу, а по разрешению отца, поблагодарили, сунули в рот и принялись рассматривать этикетки. Мог ли я выкинуть из памяти тех ребятишек из «Подлиповцев» Решетникова, которые издавна и на всю жизнь врезались мне в сознание,— как «эти маленькие дети, не умеющие еще выговаривать и ходить, постоянно лежали или сидели полунагие, одетые в несколько тряпок, сшитых наподобие мешков. На них не обращалось внимания... Сысойка... нарочно садил их на голый пол, для того, чтобы они скорее умерли, нарочно не давал есть, думал, что они помрут; но ребята кричали с каждым днем все хуже...» Когда мы отошли от стола и начался разговор о колхозе, ребятишки заняли наши места и опять без крика, без драки, то есть без того, что я, откровенно говоря, и понял бы и простил — на своем веку повидал малышей. Как будто нарочно мне показывали, какова современная семья в Коми-Пермяцком округе. Я понимал, что, наверное, не все ребята так воспитаны, есть и неслухи, и баловники, и даже непутевые, но все это есть и в больших городах (даже, пожалуй, больше, чем в деревнях) и в самых передовых и культурных странах. Разговорились мы с Дмитрием Семеновичем по душам и почувствовал я главное его беспокойство и главную боль: ему хотелось учиться, и он сделать этого удалось окончить только четыре класса, а потом в трудное военное время тянуть семью, работать в колхозе. Как только подошел случай, упросил послать на курсы трактористов, немного погодя окончил еще курсы комбайнеров. По здешним меркам — отличная подготовка— механизатор широкого профиля. Дмитрий Семенович десять лет работал на комбайне и работал хорошо, всегда в отличниках числился, до тех пор пока (в 1967 году) зимой не послали его в Пермскую трехмесячную школу бригадиров. Сознается: —
Трудно с четырьмя-то классами образования три Он мечтательно добавил: — Если бы восьмиклассная здесь была! С ребятами бы за одну парту сел! А то она в Петракове, а туда пять километров. Стал Дмитрий Семенович бригадиром, и забот прибавилось: 86 дойных коров да 40 телят. Направление хозяйства — молочное животноводство. Продовольственного зерна сдавать надо немного — почти все идет на семена да на свои потребности. — А о чем сейчас особенная забота по колхозу? —
Сейчас? О комбайнере. С трактористами вроде Николаевич, да Овчинников Николай Николаевич. На комбайне сам работал, а стал бригадиром, значит, надо думать, кого сажать на свое место. Это —целая проблема: комбайнеры безработными не ходят. Готовить придется, помогать. Присматриваюсь к одному. Есть на лесоучастке тракторист Федор Степанович — так речь идет о его брате. Поставил его на ремонт комбайна, посмотрю, как себя покажет. Я поинтересовался заработком колхозников. Опять вспомнил о том, как решетниковские Пила и Сысойка мечтали: «Што бы нам землю дали», мечтали пожить там, где можно ^эту землю обрабатывать, сеять зерно, убирать урожай й где — предел мечтаний — можно досыта есть хлеб, без древесной коры и сухой толченой травы. Итак, я поинтересовался заработком. Чтобы ответить, Дмитрию Семеновичу, так же как и бригадиру из Демина, не надо было наводить справок, подсчитывать или заглядывать в записную книжку. |