Архив
минувшие дни
отрывок из очерка

40 памятных зарубок

Однажды перебирал я свои старые бумаги, вырезки, заметки и обнаружил куски пожелтевших от времени газет. На одной стороне первого куска — фотомонтаж, какие любили раньше помещать в газетах, передовица, посвященная шестой годовщине смерти Ленина, а на обороте моя статья со странным названием: «Митя-царь и бесхвостые кулаки». На втором куске — моя же корреспонденция «Штурм Виль Олана». В старом журнале 1930 года я нашел свой очерк «В плену болот»...

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ             РАССКАЗЫ МОЛЧАЛИВЫХ «ЛЕЛЕЙ»

—        Когда брата убили и вас ранили — тех двух
мужиков судили?..

Яков Алексеевич нахмурился и даже не дал кончить:

—        Судили... Дали пять лет, а они чуть не через год
вышли. Видно, не зря говорили тогда, что Митя-царь
подкупил -кого-то и своих дружков выручил. Но те­
перьто их уж нет: три года назад умерли.

А в колхозе как дела пошли?

В первый раз мы организовали колхоз в 1929 го­ду. Кулаки подговорили мужиков выйти — развалился колхоз. А когда «Митю-царя» убрали, мы создали «Красный герой». Организаторов нас семеро, а потом и другие потянулись. Меня председателем выбрали. Семь лет я командовал парадом... Всякое бывало — и в достатке жили и трудно приходилось.

Издали послышался стрекот мотора, и из-за угла на улицу стремительно вынесся мотоциклист. Сидев­ший на багажнике паренек лет восьми крепко ухва­тился за отца. Впрочем, когда я смотрел на мотоцик­листа, я еще не знал, что таким современным образом путешествуют отец и сын. Это сказал мне Яков Алек­сеевич:

—        Иван у тещи гуляет.

Оказалось, что колхозник Иван Алексеевич Копы-тов из деревни Черной, той самой, откуда родом был Митя-царь. А теща у него живет в Крысаново, и иног­да он навещает родню. Посадит на багажник паренька и жмет...

Вот так мы говорили о деревне, о колхозе. Разговор прерывался по разным причинам: то промчался мото­циклист, и, конечно же, мне интересно было узнать кто это. То возле колодца показалась девушка лет пятнадцати, и опять я спросил: кто это? Яков Алек­сеевич всех знал и спокойно сообщил, что девушку зовут Валей, а фамилия ее, конечно, как почти у всех — Найданова. Она только что окончила восьмилетку. Старшая сестра ее тоже кончила школу и вышла замуж, а брат работал учителем и теперь в армии. Все это — дети Афанасия Тимофеевича Найданова, комму­ниста, работавшего колхозным счетоводом, бухгалте­ром, бригадиром, председателем колхоза.

А потом к нам на велосипеде подъехал еще один Найданов, Федор Федорович, вернее, Федя, потому что это был совсем молодой человек. Он послушал, о чем мы говорим, узнал, что речь идет о старине, снова вскочил в седло и уехал, а Яков Алексеевич отозвался о нем без одобрения:

— В колхозе всего неделю, а то болтался невесть где, особое счастье искал, да, видно, дома-то все же лучше.

Как это ни покажется странным на первый взгляд, я даже был доволен, что разговор о Крысаново у нас все время прерывался. Я узнавал о новых людях, жи­телях деревни. В выборе их не было моей воли, не было преднамеренности, они появлялись возле нас случайно, по собственной воле каждого и так же уходили. Но не­которые выводы можно было сделать — и о профес­сиях, и об образовании, о культуре. Встречались люди хорошие и не очень хорошие, они сообщали разные факты, в том числе и такие, которые наводили на раз­мышления. Вот, к примеру, я помнил две цифры из ста­тистики 1909 года: здесь было 39 дворов с населением в 237 человек. Теперь, как я узнал,- 27 дворов с насе­лением 170 человек. Причина? Причина та, что часть жителей перебралась в Юрлу, где можно повыгоднее устроиться на работу, где молодежь учится в школе-десятилетке, где и кино, и магазины, и с товарами куда лучше, чем в Крысаново. Кроме того, крысановские парни после службы в армии нередко выбирают новым местожительством крупные города, где множество вся­ких соблазнов — ив отношении культуры и в смысле снабжения и заработка.

Как только речь зашла о заработке, я захотел на эту тему поговорить пообстоятельнее. Но Яков Алексеевич сказал, что от руководства колхозом отошел давно и О